 |
|
АВТОБИОГРАФИЯ «ПРО ВСЁ» 2011г. ДЕТСТВО Родился в Москве, в Тушино, на ул. Циолковского в дек. 1957г. Красный барак «коридорного типа», двор с волейбольной площадкой, толстенные тополя, кружевная чугунная оградка вокруг. Большая Баба Дуня, прабабушка, майонезные баночки с домашней простоквашей на окне. Я собираюсь в космонавты и беру с собой «бидончик кефирчика». Григорий Филиппович, прадед: маленький, мастеровитый, с татарским добрым прищуром. Первый гвоздь я забил в валик его красного плюшевого дивана. Лежу и ковыряю извёстку из дырочки в обоях, кальция хочу. Взрослый парень во дворе на «турнике» ловко делает гимнастические штуки. Я уже рисую, и сосед Игорь Пчелко, художник, говорит маме, что меня надо учить этому серьёзно. На деревянной эстраде - приезжий цирк. Мы живем уже на ул.Свободы. Своя однушка, второй этаж. Крошечный к/т «Полёт» в доме с аркой, грохот трамвая по ночам, детсад через дорогу (я ухожу в «самоволку» домой). Прямо с балкона крадут мой первый велосипед. Мама (выпускница МАИ, спортсменка), родив, летную карьеру оставляет, теперь - инженером в НИИТеплоприборе (теперь здание префектуры)... зато совсем рядом с домом, а не в ГВФ на Покровское-Глебово. Её родители в совхозе под Каширой. Приходится крутиться: дом-работа-деревня. Дома двое детей (родилась уже Ольга), в деревне огород, хозяйство, оттуда овощи-фрукты-консервы, туда на лето детей. Пыльный чадящий надсадно автобус на ст.Кашира - всегда только штурмом. Город-деревня, деревня-город. Да и само Тушино только-только становится Москвой. Дядька- летчик (гарнизоны), дядька-инженер (Лыткарино), дядька-спортсмен (Ленинград). Отец- с Алтая. После МЭИ. Трамвай №6 до проходной завода. ТМЗ тогда ещё ТМЗ! Завод даёт квартиру, а склонность к творчеству остаётся для хобби: рисование, фото-кино-любительство. Инженер. начальник цеха, потом - «бессменный» зам главного энергетика. Его родители в Тушино с 54-го: дед после преподавания в Тимирязевке заработал от колхоза квартиру на Волоколамке... бабушка - ботаничка в школе. Интеллигенция. С ними дочери Алла и Лена. Алла замужем, ребёнок. К ним за пл. Тушино ходим непременно на праздничные пироги, самодельные пельмени, беляши. На пятиметровой кухне 8 человек. Если ночевать, я - на горбатом сундуке в кладовке. За пустынной Волоколамкой деревня Тушино и знаменитый аэродром. Лётное поле до Москвы-реки (туда ходим гулять), вертолеты, парашютисты, моделисты, Чкаловский аэроклуб... Стою сейчас на подпорной стенке у дома и вижу вместо деревни и поля - стекло-бетонный сейф СДМ-банка.... Тушино расширяется. Теперь мы в двухкомнатной на Штурвальной. В маленькой - железная пружинная кровать Бабы Дуни (толстая перина - утонешь, две огромных подушки), моя кушетка, стол первоклашки. Читаю бабушке письма из Апрелевки, книгу «Князь Серебряный» (плохо видит... или тренирует?). На батарее в полотняном мешочке белые сухари. Из окна ряды двухэтажек до самого Химкинского водохранилища а над ними - шпиль Речного вокзала. Это край города. Влево до горизонта - поле, бывший аэродром полярной авиации. Мелкий щавелёк, кузнечики, стрекозы, заросшие бетонные площадки, лужицы с головастиками. Трамвайный круг шестёрки, школа 114, школа 267, заводской район..., детский обморок на пионерской линейке. Глинистый берег водохранилища, заливчик с лодочками, жерло трубы коллектора, баржи на приколе... я с пропоротой ногой, в сандалине хлюпающей кровью, бегу домой с круглыми от страха глазами. Чёрные от слизи брёвна причала, мутная волна с радужной плёнкой, «трамвайчик» на тот берег. А там Северный речной порт, парк, гипсовые статуи, фонтаны, огромные теплоходы, «Кометы». Праздник Речного флота, флаги, флажки, катера, салют. Золотая осень, горы жёлтых и красных листьев. Зимой: рыбаки на фанерных сундучках у лунок, воткнутые в снег окуньки, лыжня по кромке опустившейся воды, и лыжня поперёк - на тот берег. «Неземные» аэросани со сверкающим диском пропеллера в облаках снежного вихря. Сестра Ольга - маленькая, проворная обезьянка в колготках, дворовые забавы и приключения. Моя компания - сверстники, соседи по площадке: братья Лавренченко, ботаники и географы: этажём выше - балкон «хомяка» Вади Фролова. Телефон из нитки и баночек от сыра «Виола». Черепашка, хомяк.... На пустырях штабеля плит -скалодром, кучи стекловаты как страховка (только потом всё чешется). Горы строительного щебня перерыты по камешку в поисках «окаменелостей», коллекции марок насмерть вклеены в альбом, коллекции спичечных этикеток..., костёр на пустыре, пока не загонят домой... Отец на лыжах в Братцево по книжке учит технику горнолыжного спуска..., на беговых лыжах, естественно. «Плугом», «полу-плутом», «боковым соскальзыванием»... На лето всей семьёй с палатками под Калугу (река Угра, река Жиздра, река Ресса). Я не дворовый ребёнок, мне находят занятия. Рисую где попало и что попало, учительница в школе стонет - пол-тетради уроки, пол-тетради картинки. Из школы - в кружок ДК «Красного Октября», два года в художественной школе на Щукино (с бабушкой Мариеё Ильиничной трамваем до Покровское-Стрешнево и пешком через парк). Каждую зиму - простуды, гланды, воспаление лёгких..., пластилин на кровати. Доктор сказал: надо на море! Два чудесных отпуска с родителями в Сочи. Поселок Дагомыс, частный сектор. Полоскания морской водой, огромные ночные бабочки, светлячки во мраке. Отцовы фотографии закатного моря, склонов гор, бетонных волнорезов в пене штормового прибоя. В художественной школе Серафима Сергеевна Сарычева советует поступать в МСХШ.
УЧУСЬ НА ХУДОЖНИКА Июнь 1970г. Теперь бабушка везёт меня на вступительные в Московскую Среднюю Художественную Школу. Лаврушинский переулок-13. За окнами - Третьяковка. Парнас! Директор Николай Иванович (отец директора нынешней Школы Акварели - Серёжки Андрияка) спрашивает: ты хочешь на скульптуру или на живопись? Терзаясь сомнениями, выбираю - на живопись. Принят. Самодеятельность заканчивается. Теперь почти каждый день кроме общеобразовательных - «спецы»: живопись (сначала акварелью) и рисунок (сначала карандашом). Из дома обязательные наброски и «композиции». Потом - живопись маслом, уголь, соус, сангина. Натюрморты, портреты, «обнажёнка» - нормальное академическое образование. Школа то - при институте им. Сурикова, институт - при Академии художеств. Это цех, ремесло. Душа ещё дремлет, а рука уже умеет. Оценки 5-4, способности к точным наукам - математика, физика. Впоследствии это могло довести до «физмата», но обошлось (в Суриковский поступаю с первой попытки, и сомнения в выборе не успели окрепнуть). Летом - школьные пленэрные практики: то в Подмосковье, то на Кавказе, то в Прикарпатье. Занятия в школе до 15:15, как минимум. Потом с портфелем и папкой - до метро «Речной вокзал», и на битком набитом 213-ом - домой. Теперь мы живём на Лациса. Отец добивался этой квартиры у леса из-за давних проблем с лёгкими, необходим свежий воздух. В марте, вернувшись из школы можно было засветло успеть сбегать на лыжах в наш «булонский» лес - перейди дорогу, обуй лыжи, и вперёд! В выходные зимой ждали снежные горки у д.Гаврилково и Куркино, а летом - Куркинское велокольцо, Путилковское шоссе до Братцево, Пятницкое - хоть до Солнечногорска. В лесу - сыроежки-чернушки в целофановом пакете, ландыши-купавки в потной ладони. И на месяц туристская палатка. Воля! А здоровье, физическое и душевное - не последнее, поверьте, дело! 1976г. Окончание школы. Экзамены и поступление в МГХИ им В.И.Сурикова, на живопись. С 3-го курса - персональная мастерская монументально-декоративной живописи Юрия Королева. Здесь кроме академических постановок - изучение техники работы «в материале»: фреска, сграффито, мозаика, витраж. Это гораздо интереснее! На композиции - проектирование художественного оформления реальных архитектурных объектов, исполнение в мастерской фрагментов в «материале», а на практике, если повезёт, - и осуществление лучшего проекта «в натуре»! В системе нашего академического образования на Королёва косились - инородное тело. Живописцы-станковисты не любили и ревновали. Но именно он дал нам почувствовать «нерв» публичности художника, его прямую практическую востребованность, и значит - духовную ответственность. Время было ещё советское, но «на излёте», идеология рассыпалась. Вместо неё значимость приобретать личностное, высказывание «от первого лица». Появился спрос, надо было отвечать. Мы рыли копытом землю, рвались в бой.
МОНУМЕНТАЛИСТ Так ли, сяк ли..., за время учёбы мы уже успели сработать: сграффито во Дворце Детского спорта на Рабочей. Роспись в 119-й биологической школе на м.Академическая и оформление вестибюля общежития МАИ на Царева 12... и наконец - дипломная работа, 100-метровое сграффито в общежитии МАДИ на Гражданской (впоследствии сгорела). Так начиналась самостоятельная работа. После института - работа художником в Комбинате Монументально-Декоративного Искусства. 1982-1984 - служба рядовым в армии (Чеховский район под Москвой, клуб воинской части, роспись и сграффито в фойе и в библиотеке. В 1985г., по возвращении, - большая роспись в здании Центральной районной библиотеки на Молдагуловой в Выхино. На художественном совете Комбината старшие товарищи долго пинали - чтобы поучить молодого. Хотелось бросить, но отступать было некуда, полработы сделано. В конце концов, кажется, вышло неплохо. Женился, и на 6 лет покинул Тушино. Потом последовало несколько неосуществлённых проектов, графические работы, натюрморты, пейзажи, редкие выставки «молодёжки» Союза Художников, как монументалист. В 1989-м, на заре кооперативного движения, знакомые по Комбинату предложили великолепный заказ в Юрмале: оформление строящейся второй очереди санатория «Балтия» в Дзинтари. Спальный корпус и бассейн. Проект был московский. «Саюдис» упирался, но местный градостроительный совет проект принял. Прожил в вагончике при стройке больше года. Помощники менялись, но бетонный рельеф на 250м.2, на фасадах и в помещении, был вырезан в «авторском исполнении». Профессия чертовски нравилась, так бы и жить, не приостанавливаясь даже… Кризисная Москва 1990г. "Огромные" деньги гонорара на 41-ый «Москвич». Мамино садово-огородное товарищество «Мечта» по Можайке, огородно-строительные хлопоты. Без работы. Свободен. Тушино, квартира деда на Волоколамке. Маленький симпатичный, заказ в роддоме№1 на Лациса с институтским другом Стасом... последний монументальный заказ. Для евроремонта страны нужны были не художники, а отделочные материалы. Бродил с этюдником и папкой по знакомым с детства местам и рисовал. Улицу Свободы, канал им. Москвы, шлюзы, речку Сходню, речку Химку, водо-хранилище, аэро-дром, усадьбу в Братцево, церковь в Рождествено, фабрику «Победа труда»... Подвожу итоги. Провожу черту. Прошлое уходит. Денег нет.
ФАРФОР Новое пришло - откуда ни возьмись. В стране исчезнувшей посуды чайников не достать. Вместо умерших заводов фарфор принялись производить кооперативы и мастерские, торговавшие «хэндмэйдом» в основном формам и с печатями Гжели или Дулёво... В таком кооперативе подрабатывал брат моего однокурсника. К Новому 1993-му году петуха, нужны были модели. Я жил рядом, петухов заказали мне... и куриц. Если расписывать и продавать, на Новый год деньги будут. Попробовал. Было интересно. Модели годились, но они не спасли кооператива - в магазинах появилась! Наша контора закрылась. А печи остались. Жаль было бросать, только-только что-то начало получаться. Раис не унывал и предложил работать дальше. Совсем без тиража, на собственных моделях в собственном исполнении и на остатках материалов начали мы свой собственный «проект». Понемногу, с отдельных предметов... набор шкатулок, фигурки зодиаков, вазочки, подсвечнички..., всякое... Сначала традиционно синее, «гжельское». Но параллельно разрабатывали свои собственные краски из всего, что было в распоряжении. С декоративной манеры кобальтовой росписи привычно для себя я перешёл на изобразительную, реалистическую. Но учитывая специфику игрушек - несколько кукольную и гротесковую. «Продукцию» сдавал в салоны, отзывы обнадёживали. Непосредственная и быстрая реакция зрителя-покупателя поощряла дерзать дальше. Модели стали складываться в тематические циклы. Поначалу их было три: просто фигурки (зодиаки, шкатулки и другие безделушки); прорезной декоративный фарфор (синий или с золотом); и «домики», или «Деревня». Первый домик был расписан по "трофейной" гжельской модели художника Туркина. На нём вырабатывался манера. Затем была изготовлена собственная модель шкатулки. Домик назвали "Деревенским" (переименован в «Мещанский» чтобы отличать от «Купеческого», «Усадьбы», «Сарайчика», «Большой церкви» и др.). Домики (в синем поначалу исполнении) образовали цикл «Деревня», дополненный фигурками жителей. По мере появления всё новых моделей синяя «Деревня» стала цветным «Городком» с каменными домами, собором на площади, вокзалом, рынком, крепостными стенами, и наконец - с Кремлём. Прибавилось и жителей... но это был поначалу зимний город. Невелик был диапазон красок. Времени на другое не оставалось, прорезной фарфор с золотой росписью вообще требовал специального обжига, и как чисто декоративный меньше меня интересовал. На нескольких домиках попробовал лето, и со временем группа разрослась до коллекции «Поместье.Лето». Пропасть новых сюжетов стала доступна! Крепостные стены стали пейзажем с косцами на лугу, с картофельным полем или старым парком. У домиков возник пруд с гусями, купальщиками и рыбаками. На улицах детвора на велосипедах, пастух со стадом, в огороде грядки, сады... И отдельно - барская усадьба со своим укладом... парк, дорожки, статуи, фонтан... Но настойчиво преследовало желание вглядеться в лица жителей, уловить выражение, «услышать» разговор, заглянуть в окна, «войти» туда вслед за хозяином. Однако крошечный размер моделей не пускал. Из этого желания родилась новая коллекция «Дом», состоявшая из более крупных жителей ("Семья") и элементов интерьера, формировавших пространство гостиной или прихожей или столовой... Здесь уже можно было рассмотреть и сюртук с пуговицами, и книжку в руках, и интерьеры, и дичь на блюде. Модели человечков и были семьёй поначалу: «Мать». Отец, Дочь, Внучка, и т.д., но теперь в "Семье" есть уже и Пианист, и Силач, и много кто ещё. И сюжетные композиции тоже множатя. Но коллекция не завершена - недостаёт предметов интерьера, и это предстоит ещё сделать. А потом…, потом - не знаю. Может быть, вернусь к архитектурным проектам...
ВЫСТАВКИ И ДР.
FAQ
|